— Разве ты не видишь, Джон?
— Видеть то я вижу, глаза мои солнце не выжгло, как ваши мозги, клянусь бородой Нептуна!
Команда зароптала, выражая недовольство.
— Квартирмейстер, неужто ты решил вступиться за негодяя, отправившего на корм рыбам наших товарищей? Не по справедливости это, не по правде!
— А что по правде? Вешать человека без суда, без обвинения? Homo res sacra! Будь я проклят, этот человек этот не показал себя достойным противником и посему достоин уважения, сожри вас акулы. Или я не прав?
Судя по молчанию, слова его не возымели действия. Уж слишком сильно парни настроились на то, чтоб отомстить врагу немедленно.
— Не спешите, ребята. Если это тот человек, что мы думаем, то удавиться в петле для него будет избавлением. Не так ли?
Эти слова были ближе настроению команды.
— Может быть… — проговорил кто‑то.
— Может быть? — взревел Джон, уловив перемены в настроении. — Да так оно и есть! Я знавал этого человека и ранее, и готов поручиться, что моряк он не хуже вашего, а в бою спины не показывал. Поэтому я настаиваю на справедливом суде. Так будет по чести, по джентельменски. Если он виновен — капитан уж найдёт способ заставить его раскаяться. А кто хочет вершить самосуд — будет иметь дело со мной!
Таким образом пленник получил отсрочку.
Верёвку ослабили, и висельник стал хватать ртом воздух, словно выброшенная на берег макрель. Меня всегда удивляло, как Джон мог совладать с командой, силой ли слов своих или убеждения. Но я не мог понять, какую игру он ведет? Зачем пошёл поперек команды, защищая врага? Ведь как ни крути, а итог будет один — негодяй умрёт.
Гарри потащил беднягу к капитану. Джон пошёл следом, я за ним.
Капитан сидел за столом, приводя в порядок записи. Или делал вид, что занимается бумагами. Несомненно, он слышал возню на палубе, но выходить не счёл нужным. Наш капитан всё больше удалялся от дел, и тем самым словно передавал власть над людьми капитану «Моржа».
Бросив плененного, Гарри оставил нас решать его судьбу и удалился.
Джон молча пристроился в углу, свалив на меня обязанность объяснить ситуацию. Я был краток и потребовал немедленно повесить негодяя. Капитан мешкал.
Он рассматривал избитого пленника взглядом, в котором сквозило сочувствие.
— Господин Макрэ… В свете последних событий, не будете ли Вы любезны пояснить, зачем Вы проникли на мой корабль?
Макрэ поднял глаза.
— Ваш корабль, сэр?
— Конечно же, мой. Вернее, нашего братства. Взят в виде законного приза. Ведь это Вы атаковали нас у острова Майотта, господин Макрэ? Без объяснения причин Вы начали бой и так сильно повредили мой корабль, что у нас не было иного выхода, как эксприоприировать Ваш!
— Мистер э…
— Капитан Ингленд, к Вашим услугам.
— Капитан Ингленд, если это действительно Ваше имя… Я не планировал атаковать Ваш корабль, а лишь гонялся за преступником по имени Буше…
— Ла Буше?
— Да, Ла Буше. Или, вернее сказать, Оливье Лавассером, французским пиратом.
— Понимаю Вас, и всё же это не меняет сути дела.
— Еще как меняет. Мы могли бы поговорить наедине? На то есть личные основания.
Он косо посмотрел на меня. Я молча скрестил руки на груди.
— Прошу прощения, господин Макрэ, но это невозможно. Я, как капитан, не могу иметь тайн от команды. Это недопустимо.
Макрэ молчал, что‑то обдумывая.
— Ну что же, господин капитан… — Макрэ смотрел вызывающе. — Дело таково, что ваша ситуация не лучше моей.
— Что Вы имеете в виду?
— То, что говорю. Ваши корабли далеко не уйдут. Джош Кирби на «Гринвиче» отправился за помощью. Если не сегодня, так завтра патрульная эскадра настигнет вас. Можете в этом не сомневаться! — он сплюнул, выплёвывая кровь, и в этом плевке был вызов.
Возникла пауза. Ингленд заелозил на кресле, и мне было понятно его волнение. Я и сам вдруг почувствовал, что в каюте уж слишком душно, и утёр пот со лба. Эскадра, это не пара кораблей, от которых можно уйти.
Джон вышел из тени, загородив собой свет из окна.
— Капитан, позвольте! — Он стал возле пленника. — Ручаюсь головой, этот Макрэ — храбрый малый, линь мне в печень! Редко встретишь достойного человека, но вот он, перед нами!
Макрэ удивлённо взглянул на Джона. Видно, неожиданная поддержка сильно его удивляла. Я тоже не мог понять, что за игру затеял мой товарищ.
Джон словно уловил мои мысли.
— Что скажешь, Билли?
Что я мог сказать? Всяческие интриги и планы противны моей натуре. Я предпочитал действовать в открытую и поступать по совести.
— Капитан, я скажу одно — мертвые не кусаются. Этот человек искал нашей смерти, а нашёл свою, вот и весь сказ.
Джон стоял на своём.
— Я бы не спешил с эти, капитан. Мне тут кое что известно. И без участия этого сэра обойтись будет сложновато…
— Именно?… — поднял бровь Ингленд.
— Живой Макре стоит дороже мёртвого.
Мы редко расходились в суждениях с Джоном. Но теперь был не тот случай. Однако капитан считал по другому.
— Возможно, квартирмейстер. Что скажете, господин Макрэ? Что Вы можете нам предложить?
Повисла пауза. Затем, словно решившись, Макрэ произнёс:
— Вы хорошо обыскали «Кассандру», капитан?
— Что Вы имеете в виду?
— Я имею целью предложить за себя выкуп в размере пяти тысяч фунтов, серебром, разумеется.
— Интересно. А известно ли Вам, господин Макрэ, что Ваша голова стоит не менее десяти тысяч монет, и об этом было извещено на побережье?
— Да, я слышал об этом. Прошу меня простить, я хотел предложить именно эту сумму.